Я хочу в своём коротком выступлении поделиться некоторыми воспоминаниями об Александре Андреевиче. Жизнь очень часто позволяла мне и оказывала честь встречаться с ним в том числе в неформальной обстановке, и поэтому у меня не научный доклад. Научный доклад прекрасно сделают ученики и последователи. Я хотел немного вспомнить величие Александра Андреевича. Прежде всего, это человек, который представлял собой сгусток энергии. Александр Андреевич обладал проницательным взглядом, улыбкой, иногда ироничной, нацеленностью на дело, умением быстро ответить человеку, или пошутить, или высказать какой-то афоризм, который сразу становился достоянием многих людей. Александр Андреевич был оригинальным человеком и отличался неуёмной энергией. Я вспоминаю, что, когда Александр Андреевич был озабочен тем, что нужно стимулировать работу аспирантов на кафедре, он часто говорил крылатую фразу: «Ну всё, мои аспиранты недогружены - иду нагружать!» И это было хорошее пожелание научного руководителя своим коллегам.
Надо сказать, что в математической физике было развёрнуто много дискуссий. Александр Андреевич как последователь А.Н.Тихонова принадлежал к одной из выдающихся школ математической физики. Были и оппоненты, были люди, которые по-другому смотрели на развитие математической физики: в Санкт-Петербурге или Новосибирске. Александр Андреевич всегда очень уважительно отзывался о своих оппонентах. Он всё время пытался проанализировать, в чём преимущество его подхода - численного эксперимента и какие могут быть недостатки в тех теоретических изысканиях, которые принадлежали другим школам. Но когда оппоненты превышали необходимый предел карательности, Александр Андреевич говорил: «Ну, пора их пускать по наклонной плоскости без трения». Это тоже крылатая фраза, которая была сказана в запале дискуссии.
Александр Андреевич был очень оптимистичным. Его оптимизм был во всём: и в том, что он решит задачу, в том, что у него идёт хорошо научная работа, что он получит результат, и даже в том, что относилось к здоровью. Часто я присутствовал при таких разговорах, когда кто-то жаловался, что предстоит операция. Александр Андреевич говорил: «Подумаешь, операция, вот я перенёс более двух десятков операций. Это надо делать ради жизни». В этом был его неукротимый оптимизм. Александр Андреевич, безусловно, был родоначальником мощной школы, зарождавшейся у нас в стране: школы вычислительной математики, математического моделирования и численного эксперимента. Он был талантливым теоретиком, и прекрасно реализовывал эти идеи. На семинаре имени Пригожина, который я возглавляю на механико-математическом факультете, один из последних докладов Александра Андреевича был сделан по атомному проекту. И надо было видеть, как он снова переживал те времена. Там была интрига, динамика работы над проектом. Дело в том, что там было несколько подходов. И в том числе была группа физиков, которая пыталась с другой стороны промоделировать эти процессы. В то время неудача при решении такой задачи могла повлечь за собой много неприятных последствий.
Ответственность была колоссальна. Я помню, что Александр Андреевич рассказывал, как он вместе с сотней девушек-вычислителей выполняли параллельные расчёты в огромных залах на «Мерседесах» (вычислительных машинах того времени). Александр Андреевич дублировал результаты, пытаясь разными группами их перепроверить и был уверен, что та постановка задачи, которую он и А.Н.Тихонов выработали, безусловно, приведёт к результату. И этот расчёт, который проводила группа Самарского, был признан наиболее эффективным, был принят и позволил многое для нашей страны сделать. И не зря сразу после этого его группа продолжила работу уже над динамикой термоядерного взрыва.»
Я вспоминаю его эмоции и состояние когда он делал доклад. Это было в аудитории 1610 на механико-математическом факультете. Было очень интересно наблюдать, как он вновь и вновь переживал те годы, очень решающие для него и непростые. Безусловно, это были годы успеха.
У Александра Андреевича не было гладкой дороги в жизни - он рано осиротел, его растили малолетние сестры. Несмотря на большие материальные трудности он блестяще окончил гимназию, приехал в Москву учиться. В июле 1941 года, окончив 4 курса МГУ, Александр Андреевич, несмотря на бронь по зрению, вступил добровольцем в Московское народное ополчение. Когда мы ездим в Ельню к мемориалу памяти народного ополчения, я вспоминаю Александра Андреевича, который участвовал в тяжелых кровопролитных боях за оборону Москвы и пережил все ужасы начала войны. После боев под Ельней 6-7 октября 1941 года 8-я Краснопресненская дивизия народного ополчения понесла колоссальные потери, никого из студентов МГУ, с кем Самарский начинал воевать, уже не было в живых. В декабре 1941 года, находясь в разведке в тылу противника, он подорвался на мине и чудом остался в живых, получив тяжелые ранения ног. Только декабре 1943 года, перенеся около 20 операций, Александр Андреевич сумел вернуться на костылях в Москву, чтобы продолжить учебу в МГУ. А.А. Самарский награжден многими государственными наградами, но особенно дорог ему был Орден Славы. Несмотря на инвалидность, сильные боли от осколков той мины в ногах, он сумел не только встать на ноги и до конца жизни самостоятельно ходить даже без палочки, но и реализовать себя полностью в науке, добившись выдающихся результатов на благо отечества. Это пример настоящего мужества, настоящего гражданина нашей Родины.
Александр Андреевич приходил иногда сердитым и озабоченным. Я был тогда первым проректором. Он чаще выбирал мою дверь, чем дверь других руководителей университета в то время, просто заходил поговорить. И, например, он говорил: «Ну почему у меня в университете нет кафедры до сих пор?» Он это говорил не сердясь. Но, тем не менее, я понимал, что Александр Андреевич должен был иметь кафедру не в 1982 году, когда он её получил, а значительно раньше. Это, безусловно, отражение того времени, тех руководителей университета. Но когда он стал заведующим кафедрой, у него как бы открылось второе дыхание. На кафедре появились семинары и группы. Александр Андреевич вечерами сидел и загружал аспирантов. Сразу же после создания кафедры у него родилась идея создать институт в академии, отдельный институт Математического моделирования. Надо сказать, что Александр Андреевич здесь встретил очень много препятствий, прежде чем этот институт возник. Я помню разговоры в президиуме академии наук некоторых руководителей. Но надо знать Александра Андреевича: если он что-нибудь наметил, то он, безусловно, это сделает, пробьёт. Потому что он весь в этом: в науке, в результате, в решении. Он понимал значение математического моделирования для будущего, занимался его пропагандой. И институт был создан. Он очень гордился им. Его ученик Б.Н.Четверушкин стал его заместителем. Я помню, как Александр Андреевич рассказывал о тех задачах, которые они ставили и считали на той технике (она была неплохая по тем временам).
По-моему, Александр Андреевич был бог в вычислительных делах. Он как бы чувствовал среду, владел ею: это разностные схемы, это различные меняющиеся ситуации с разностными схемами, это различные способы преодоления некорректности, неустойчивости. Это настоящее искусство математика, экспериментатора, вычислителя. Дай Бог, чтобы кому-нибудь удалось повторить и превзойти это. На то время он был абсолютно приоритетным исследователем.
Интересны его высказывания, которые я слышал о его коллегах. Он никогда даже об оппонентах не говорил что-то недоброжелательное. Он старался доказать, что его результат лучше. Но зато как он гордился успехами не только своих учеников, но и тех людей, которые были рядом с ним или которых он хорошо знал. Об В.А.Ильине Александр Андреевич как-то сказал, что Владимир Александрович– бог неулучшаемых результатов, что там, где Владимир Александрович получил результат, улучшить уже ничего нельзя и это – дар математика и выдающееся свойство этого человека. Надо сказать, что такое высказывание о, фактически, товарище по школе (оба ученики А.Н.Тихонова) – это тоже говорит о человеке. Александр Андреевич радовался, что есть такой человек, как В.А.Ильин, которого он всегда поддерживал.
Александр Андреевич был очень благодарным. Гуляя по второму учебному корпусу поздно вечером зимой, мы вышли на улицу с тем, чтобы идти к метро Университет. Шли пешком. У Александра Андреевича болела голова. Дул холодный ветер со снегом. Я почувствовал, что идти к метро практически невозможно. Александр Андреевич был без шапки. На мне была ушанка. Я снял шапку и, несмотря на возражения Александра Андреевича, с силой надел шапку на него. Так мы дошли до метро. Это Александр Андреевич в разных ситуациях, иногда с юмором, но всегда с благодарностью вспоминал. Он не забыл, что был такой естественный эпизод, когда молодой человек позаботился о старшем товарище, и часто говорил: «Этот человек всегда даст шапку!»
Гений Александра Андреевича был не только в вычислительных делах. Мы сейчас больше делаем акцент на это. Он был, безусловно, виртуоз в задачах математической физики, где требуется отыскать аналитическое решение. Я хочу рассказать об одной задаче, которую назвали задачей Самарского. Она возникла из параболического уравнения, описывающего конкретный физический процесс. Но для уравнения Штурма-Лиувилля это очень простая задача: Штурм-Лиувилль без потенциала. Граничные условия: в нуле – ноль, а производные на концах связаны знаком равенства. Эта задача стала родоначальницей целого научного направления. Мы сразу все туда рванули. Дело в том, что у этой задачи все собственные значения двукратные и каждому собственному значению отвечает одна собственная функция и одна присоединённая. Это был кладезь. Ранее мы привыкли не замечать кратность или считать, что все собственные значения, начиная с некоторого, простые. Тогда все теоремы о разложении остаются справедливыми. А здесь совсем иная ситуация. Мы подхватили эту задачу и, как положено математикам, стали её обобщать до неузнаваемости. Мне принадлежит решение обратной задачи с нераспадающимися граничными условиями, когда сложным алгебраическим способом задана связь решения в нуле и единице. В частности, задача Хилла попадает сюда. Я помню, что В.А.Ильин и его ученики ставили многоточечные задачи. Там очень много специфики, там другая аналитика, другая структура присоединённых функций и там много эффектов. До сих пор и на кафедре, и на механико-математическом факультете, и один из моих учеников продолжают заниматься задачами с многоточечными условиями. Началом всех этих постановок была быстро ворвавшаяся в нашу жизнь задача, которую мы в статьях называем задачей Самарского. Задача очень простая, но очень эффектная.
Александр Андреевич очень много сделал для Московского университета, который он очень любил. Он работал и в других организациях: в физико-техническом институте и в институте прикладной математики, сотрудничал со многими другими. Для меня было открытием, когда в одном из наших разговоров я сказал, что наши химики обратились в ЦК КПСС с просьбой выделить им средства. Александр Андреевич сказал, что у него есть очень сильная работа с группой по химическим процессам, что химия для него - одно из направлений работы. Там достаточно сложные процессы изучаются вычислительными методами. Для меня было удивительно, что Александр Андреевич так свободно владел этим направлением исследований. Но большую свою часть усилий и жизни Александр Андреевич посвятил Московскому университету, в котором он успешно вёл научную и педагогическую работу с 1948 года на должностях доцента, профессора, а в 1982 году возглавил кафедру вычислительных методов на факультете вычислительной математики и кибернетики. Типичная картина – по шестому или седьмому этажу идёт Александр Андреевич в окружении учеников, он что-то им говорит. Они, все оживлённые, идут на кафедру или в кабинет декана Д.П.Костомарова что-то «выбивать», когда Александр Андреевич предлагал новую идею.
Александр Андреевич Cамарский – талантливый педагог и блестящий лектор. За выдающиеся заслуги в области подготовки научных кадров высшей квалификации ему присвоено звание «Заслуженный профессор Московского Университета». Он создал научную и педагогическую школу, одну из самых известных и авторитетных в мире. Среди его учеников более 40 защитили докторские и более 100 - кандидатские диссертации, несколько академиков и членов-корреспондентов Академии наук. Ученики Александра Андреевича Самарского ныне активно работают не только в России, но и во многих странах мира. Александр Андреевич, безусловно, очень заботился о своей дружной и любящей семье. Я помню, что у него были сложные и трагические события в семье. Александр Андреевич нежно относился к дочерям, волновался, чтобы у Тани и Лены всё было хорошо, очень любил внуков Сашу и Андрея. Его супруга Атыя Ташевна для него была богом. Её авторитет во всём был бесспорным.
Александр Андреевич был незаменимым тамада. Мне кажется, что любая встреча, посвящённая этой школе, посвящённая юбилею или какому-либо событию, открывалась А.Н.Тихоновым, который с большим удовольствием передавал слово Александру Андреевичу, который первым делом говорил: «Взбодримся, нальём!» Потом он вёл стол с присущим ему чувством юмора.. Таков был его характер.
Удивительное явление, о котором я часто думал, заключается в том, что Александр Андреевич родом из Донецкой области. Приблизительно оттуда же родом и я. Русский язык там, так сказать, адаптированный, хотя все говорят по-русски. Но Александр Андреевич – блестящий знаток совершенного русского языка. Он говорил без единой ошибки. Мы с ним играли в словообразование — игру по составлению слов, когда из букв одного длинного слова надо было составить другие слова. Александру Андреевичу в этом не было равного, и это подтвердит всякий, кто с ним играл. Это говорит о том, что он прекрасно знал русский язык, слова языка. Там нужно знать редкие слова, чтобы победить. Кроме того, это говорит о быстроте ума, ведь надо очень быстро переставлять и комбинировать буквы. Этот дар – тоже характеристика человека. Он был широко образованным и необычайно эрудированным человеком.
Закончить свои воспоминания я хотел бы следующим. Александр Андреевич безусловно, должен быть доволен той работой, которую ему удалось провести в Московском университете. Ведь отсюда, из его школы, выросла та мощь в университете, которая сегодня есть. Это, прежде всего, факультет вычислительной математики, это традиции, которые продолжает физический факультет. На механико-математическом факультете продолжаются традиции. Это вычислительный центр. Это школы.
Сейчас мы во втором учебном корпусе ставим 500 терафлопный супервычислитель. Если у кого есть интерес, то можно посмотреть. Ведь строится завод в три этажа высотой и двести метров длиной – именно столько места потребовал этот супервычислитель. Он будет в октябре-месяце возведён и запущен. Этот 0.5 петафлопный супервычислитель сможет решать те задачи, которые Александр Андреевич мечтал посчитать, но не было возможности т.к. тогда не хватало таких мощностей, а идеи были. Ученик Александра Андреевича Б.Н. Четверушкин говорит, что, как только компьютер будет запущен, школа А.А. Самарского поставит задачи уже на сотни терафлоп для счёта на этой машине. Она будет самой мощной среди университетов Мира, не только России. А в России она будет самой мощной в принципе.
Можно сказать, что дело, которому посвятил свою жизнь, свой талант, свои силы Александр Андреевич Самарский будет всегда блестяще развиваться. И я ещё раз хочу вспомнить об этом выдающемся человеке-гиганте, светлая память о котором навсегда останется в наших сердцах и которого всегда будут помнить в Московском университете.
