После прохождения всех формальностей, связанных с поступлением на работу в наш, тогда довольно закрытый институт, я, наконец, оказалась в отделе №3, которым руководил Александр Андреевич, уже тогда член-корреспондент Академии Наук СССР и без пяти минут академик. Весь отдел помещался на третьем этаже, а у входа на этаж стоял охранник и проверял пропуска. В тот период сотрудников в отделе было больше, чем письменных столов, и мне выделили временно освободившееся место в 52 комнате.
В этой уютной комнате кроме меня сидели три дамы, которые работали с Александром Андреевичем с самого начала формирования отдела – это были программистки высочайшей квалификации -- Галина Васильевна Данилова и Лариса Сергеевна Царева. Их в отделе называли Галя и Ляля. Третью даму, Антонину Александровну Думову, так фамильярно называть не решались. В процессе моего поступления на работу я лично с Александром Андреевичем ни разу не встречалась, все оформления и собеседования проводили сотрудники отдела кадров. Потому меня очень волновал вопрос, как мне представиться начальнику отдела, который меня, без сомнения, рано или поздно вызовет, и как я его узнаю, если встречу его случайно в коридоре. Не встретиться в коридоре было практически не возможно – все комнаты отдела располагались вдоль одного коридора, выход был только один через пост охраны, и на работе все сотрудники были строго с 8-30 до 17-15. На мой вопрос, как мне узнать моего нового начальника отдела мои новые коллеги--дамы не задумываясь ответили – если ты его встретишь в коридоре – то узнаешь сразу, его ни с кем спутать нельзя.
И действительно, вскоре я встретила в коридоре идущего энергичной походкой мужчину с большой головой, пышными, совсем не седыми волосами и внимательным взглядом, рядом с которым кто-то бежал, продолжая начатый ранее разговор. В том, что я встретила именно Александра Андреевича, у меня не возникло ни малейших сомнений. Не знаю, насколько он меня тогда заметил – в это время в отдел пришло около десяти молодых сотрудников, но вскоре Александр Андреевич меня вызвал и сразу дал два поручения – помочь в организации школы молодых ученых, которая должна была состояться вскоре в пансионате под Звенигородом, и подготовиться к сдаче экзамена по численным методам.
Каждый сотрудник, приходивший в отдел Александра Андреевича, должен был сдать ему лично или одному из уже работающих профессоров курс по теории разностных схем, который в то время Александр Андреевич читал на факультете вычислительной математики и кибернетики в МГУ по своей недавно вышедшей книге «Теория разностных схем». Этот экзамен был делом не простым – даже те, кто ранее изучал численные методы, сдавали его по нескольку раз и по частям, и отнюдь не в формальном ключе. Пришлось мне прослушать курс лекций Александра Андреевича на ВМиК МГУ. Видимо, это был последний год, который он читал этот курс сам, позднее курс лекций перешел к Алексею Владимировичу Гулину. Александр Андреевич, будучи создателем теории разностных схем, читал лекции по своему предмету своеобразно. Чтобы его слушать, надо было заранее разбираться в материале, поскольку лектор не просто излагал теорию и примеры, а скорее делился со слушателями своими соображениями по поводу рассматриваемых вопросов, говорил о проблемах, излагал идеи, пришедшие к нему накануне, и вообще находился в процессе творчества, а не пересказа уже полученных ранее результатов. Конечно, для студентов, и для меня в частности, освоить курс в таком изложении было сложно. Экзамен я сдавала раза три в течение двух лет.
В те времена в институте была пропускная система, и существовала достаточно строгая дисциплина. Расчеты велись на больших вычислительных машинах – в основном, это были две БЭСМ-6, которые находились на территории института. Время прихода на работу мы отмечали сами в специальной тетради, и опаздывать было не принято. Александр Андреевич всегда с утра был на месте, и встретить его в коридоре и услышать вопрос, что у вас случилось, почему вы так задержались – было ох, как стыдно. Все обедали в столовой института приблизительно в одно и то же время, ходили на обязательные в те времена собрания и субботники, участвовали в избирательных компаниях, ездили на овощные базы – в общем, жили, как одна семья. Я хорошо помню, что Александр Андреевич не пропускал институтские субботники и участвовал в них совместно со своими сотрудниками. Как правило, субботники проходили в сквере у Дома Пионеров, который мы дружно благоустраивали каждую весну и осень.
Кабинет Александра Андреевича помешался в комнате 50, а рядом в 51 комнате был кабинет Андрея Николаевича Тихонова. В оба эти кабинета постоянно стояла небольшая очередь, и даже покрытая зеленой краской стена коридора в этих местах была слегка протерта. Официального секретаря у Александра Андреевича не было, а неофициально эту роль выполняла незабываемая Аза Михайловна Захарова. Записываться на прием заранее было не принято, и поскольку все насущные вопросы Александр Андреевич решал лично, надо было встать в очередь и дождаться своего часа. Он принимал всех, всех доброжелательно выслушивал и находил способ справиться с проблемой, но как же мы волновались, дожидаясь своей очереди, как замирало сердце на пороге 50 комнаты, даже если ничего страшного от предстоящей встречи и не ожидалось. По-крайней мере для меня все было именно так.
Следующая встреча с Александром Андреевичем, которую я ясно помню, произошла примерно через два года после моего поступления в институт. Александр Андреевич лично следил за научными успехами каждого сотрудника и периодически требовал отчета о проделанной работе. На одном из таких отчетов я ему с гордостью сказала, что выучила АЛГОЛ – язык программирования, который я на физическом факультете не изучала. На что Александр Андреевич мне ответил – и что, вы теперь будете на нем разговаривать? Он всегда требовал, чтобы полученные знания применялись для решения тех задач, которые стояли на повестке дня, а не просто складывались в копилку на будущее. И действительно, АЛГОЛ вскоре мне понадобился для работы над кандидатской диссертацией, связанной с численным моделированием течений вязкой несжимаемой жидкости. Научным руководителем моей работы стал Александр Андреевич совместно с Борисом Петровичем Герасимовым. Борис Петрович, в то время просто Боря, сам был аспирантом Александра Андреевича и имел уже почти готовую кандидатскую диссертацию, состоящую из двух частей. Каждую из этих частей, как впоследствии указали его оппоненты, можно было рассматривать как отдельную кандидатскую диссертацию. Следует отметить, что в начале моей работы в отделе моя научная судьба складывалась не очень удачно. Время, отведенное стажеру для того, чтобы показать свою нужность отделу, было жестко ограничено и составляло полтора года. С благословения Александра Андреевича Борис Петрович привлек меня к работе над своей тематикой, и дальше моя научная жизнь наладилась.
У Александра Андреевича было принято, что работа над диссертацией кандидата наук может быть закончена только через четыре-пять лет. Диссертация рассматривалась не как проходная учебная работа, а как решение новой научной проблемы, и скороспелых защит не допускалось. Александр Андреевич регулярно заслушивал отчеты молодых сотрудников как на семинарах своего отдела, так и на ежегодно проходящих школах молодых ученых, которые он организовывал и куда он вывозил большую часть своего отдела. Но на эти школы он не брал тех, кто, по его мнению, работал недостаточно активно. Одной из его шутливых и многозначительных фраз в то время было «Вы сегодня очень хорошо выглядите, наверное, мало работаете».
Александр Андреевич с азартом относился ко всему, за что бы он ни брался, будь то научная дискуссия, организация конференции или игра в карты, например, в подкидного дурака. Обычно играли двое на двое, и частым партнером Александра Андреевича был один из его любимых и талантливых учеников Александр Васильевич Захаров. Проигрывать Александр Андреевич не любил, и надо отдать ему должное, его команда почти всегда выигрывала, как в карты, так и в настоящих серьезных делах. У него всегда и во всем была воля к победе.
Александр Андреевич всегда очень заботливо относился к своим сотрудникам и к их семейным проблемам. Особенно тепло и истинно по-отечески он опекал сотрудников, у которых появлялись маленькие дети. Это его отношение очень помогло мне, когда осенью 1979 года у меня родились двойняшки, и встал вопрос, как дальше быть с работой в институте и как закончить диссертационную работу, которая была выполнена уже больше чем наполовину. Полтора года отпуска мне было предоставлено без всяких проблем, и потом, когда я смогла выйти на работу, Александр Андреевич разрешил мне сократить рабочее время в течение недели за счет работы в выходные дни, что было мне очень удобно.
Очень поддержал меня Александр Андреевич и при защите моей кандидатской диссертации, которая происходила, когда моим детям было всего три года, и только часть своего внимания я могла уделять научной работе. Защита происходила в актовом зале Института Прикладной Математики, и на моем дипломе кандидата физико-математических наук стоит подпись Александра Андреевича, который был председателем Ученого Совета. Надо отметить, что в соответствии с правилами ВАКа, на время моей защиты Александр Андреевич делегировал право председателя Совета своему заместителю. После защиты, как это было тогда принято, мы с размахом отметили это событие у меня на квартире, и я никогда не забуду, с каким блеском Александр Андреевич провел этот банкет. Александр Андреевич был прирожденный тамада и становился главой любой компании, в которой он оказывался.
Александр Андреевич, несмотря на свою занятость, был очень восприимчив ко всему новому, что появлялось на научном горизонте. К концу 80 годов появились первые многопроцессорные вычислительные системы, основанные на специально для этого разработанных микропроцессорах --транспьютерах. Эти вычислительные комплексы использовались сначала для решения специальных задач. Однажды на конференции в Звенигороде меня попросили рассказать о возможностях таких систем нескольким ведущим ученым-математикам, среди которых самым старшим по возрасту и самым занятым в силу своих административных обязанностей, был Александр Андреевич. Так вот из всех присутствующих на этой небольшой презентации только один Александр Андреевич проявил интерес к новым вычислительным возможностям. В своем отделе, который затем преобразовался в институт математического моделирования, он начал активно развивать численные алгоритмы, эффективные для реализации на параллельных вычислительных системах с распределенной памятью. Это направление впоследствии успешно продолжил близкий и любимый ученик и наследник Александра Андреевича – Борис Николаевич Четверушкин.
Другое новое направление, которое вряд ли смогло бы выжить без поддержки Александра Андреевича – это разработка оригинальных численных методов для расчета газодинамических течений, которые строились на основе кинетических моделей. Полученные на этом пути уравнения газовой динамики с регуляризаторами специального вида оказались чрезвычайно эффективными для математического моделирования широкого круга течений газа и жидкости. Однако лежащие в их основе уравнения имели нетрадиционный вид, что на первых этапах вызвало неодобрение многих стандартно мыслящих ученых. И только понимание и активная поддержка со стороны Александра Андреевича позволила этому подходу выявить свои преимущества. В 1991 году развиваемое направление позволило мне получить диплом доктора физико-математических наук, а в последствие и звание профессора. На представлениях к этим званиям стоит подпись Александра Андреевича. В настоящее время построенные в результате этой работы квазигазодинамические уравнения успешно используются для решения практических задач, а их теория продолжает развиваться целым рядом авторов – научных внуков Александра Андреевича.
